Кожа лягушки похожа на пузырящуюся яичницу. Кожа морского ската — на черную икру. Кожа с ляжек страуса — на простреленное дробью одеяло. Кожа с куриных лапок — на кожу крокодиловую. А крокодиловая бывает мелкой рябью, средними чешуйками и крупными трапециями.
Кристоф Голе, хозяин авторской мастерской по изготовлению персональных наручных часов в женевском пригороде Каруж, раскладывает на столе пасьянс из образцов. Рядом альбом, в котором, как локоны окрашенных волос, наклеены кусочки кож экзотических животных самых неожиданных оттенков — от цвета «барби» до ультрамарина. Это козырные карты часовщика: если заготовками для ремешка он еще может удивить клиентов, то в остальных вопросах дизайна они удивляют его широтой замысла. «Недавно заказчик просил сделать ему циферблат, по рисунку напоминающий фактуру спиленного дерева, но чтобы «отливы породы» были из белого, желтого и розового золота. Мы слепили три металла в комок. Восемь раз прокатили его через станок, затем сделали срез, снова прокатили — и получили тот самый древесный орнамент», — вспоминает мастер. У него непростая задача — свести самые вычурные дизайнерские фантазии с бескомпромиссной физикой шестеренок.
Процесс создания часов делится на два этапа: разработка проекта и его реализация. Первый может длиться от двух до шести месяцев в зависимости от определенности вкусов клиента. Все это время заказчик и часовщик общаются по телефону и в письмах, потому что клиенты ателье «Голе-Спиерер» в основном иностранцы. Часто они звонят и пишут Кристофу уже после утверждения проекта с разными «мелкими просьбами» — добавить чеканный орнамент по краям циферблата, украсить его оборотную сторону гербом, ввернуть где-нибудь дополнительный бриллиант и даже заклеймить все внутренние детали инициалами владельца. «Один клиент из Лос-Анджелеса возвращал мне часы три раза. Носил их несколько месяцев, думал, мечтал… Последней его просьбой было пропечатать на всех шестеренках фразу Great things will always happen to me («Со мной всегда будут случаться великие вещи»)», — с улыбкой вспоминает часовых дел мастер. Он, по сути, никогда не может быть уверен, что процесс создания действительно завершен. Тем более что ателье «Голе-Спиерер» предоставляет пожизненную гарантию на свои произведения.
Раз в пять лет часы должны проходить гарантийный осмотр, и для этого их привозят со всего мира в отчий дом — в мастерскую, где они появились на свет. Кристоф Голе следит за жизнью и развитием своих творений, наблюдает, как они перенимают характер владельцев, местами снашиваются, местами блестят от частых прикосновений. «Есть две категории клиентов — фанатики часового дела и эстеты. Первые, пусть они и не богаты, стараются каждый год выделять небольшой бюджет в 10—15 тысяч евро на создание новой модели в коллекцию. Эти люди очень точны во всем, что касается механизма. С ними мы подробно обсуждаем ход, завод, функции и мимоходом касаемся внешнего вида часов, — говорит Кристоф. — Второй тип клиентов — это люди, привычные к персональному дизайну во всем, от костюмов до автомобилей. И вот они-то уделяют большее внимание форме, тратят состояния на отделку, а в плане механизма говорят: «Я вам доверяю. Пусть только ходят».
Чтобы сделать из наброска на бумаге вещь, которую можно потрогать, Кристофу и его коллегам приходится трудиться от пяти месяцев до двух лет. «Недавно один канадский заказчик попросил дополнительную стрелку, которая бы показывала прохождение Луны по зодиакальным домам. Такого механизма не существует, нам пришлось разработать его с нуля. Другой хотел, чтобы минутная стрелка шла слева направо, как обычно, а часовая — в обратную сторону. Говорит, подарок жене: так, когда она опаздывает, у нее всегда будет оправдание». Узнать точное время по этим часам было почти невозможно — жене должно понравиться.
Трудности из разряда «сделай то-не-знаю-что» начинается уже на этапе выбора материалов. Есть классика: для корпуса это сталь, титан, золото, платина, для ремешка — коровья кожа. Но заказчиков, привыкших к вещам «по персональному дизайну», классические решения редко устраивают. Если они и выбирают сталь, то с эффектом проявленной фактуры металла, которого добиваются специальной шлифовкой. «Я нахожу кузнецов, практикующих нестандартные подходы к металлу, они изготавливают для нас по маленькому кусочку-заготовке», — рассказывает мастер Голе. Компания потратила три года, чтобы сплести сеть поставщиков. Над каждыми часами работает около двадцати ремесленников, не считая шести человек из команды ателье «Голе-Спиерер».
Пока клиент разбирается в себе, пытаясь понять, склонен он к округлым или угловатым формам, работники мастерской в женевском пригороде Каруж уже разыскивают по свету редкие фактуры и ремесленников-энтузиастов. Неудивительно, что соотношение работы и материалов в финальной цене часов — половина на половину. А цена эта колеблется от стоимости «небольшой машины до небольшого дома». «Свобода выбора начинается с 20 тысяч франков. Мы можем часы сделать и за десять, но тогда это точно будет коричневый браслет, стальной корпус и обычный, без мудреностей, ход», — говорит Кристоф.
Долгие месяцы, что механизм пестуется в лаборатории, клиент следит за развитием часов на собственной интернет-страничке. Он может показывать их друзьям или человеку, которому собирается их подарить. А может домысливать новые детали и даже принципиально менять экстерьер будущей мечты.
«Один заказчик с Мартиники многому научил нас. Он серьезно подошел к вопросу: прилетел на следующий день после телефонного разговора в шортах в разгар февраля, — вспоминает часовщик. — Параллельно с нашими обсуждениями он проводил самостоятельное исследование рынка и постоянно присылал ссылки на детали, которые хотел бы видеть в своих часах. Последней ссылкой было фото пляжа, который видно из окна его дома, — он попросил выгравировать его на циферблате».
У Кристофа много заказчиков с Ближнего Востока. Они любят витиеватые орнаменты, массивные браслеты, крупные цифры, обилие драгоценных камней. Дизайн часов для индийских клиентов отличается изяществом и колористической гармонией: они предпочитают тонкие цветные ремешки и камни в тон или те, что отражают соседние цвета — сапфиры, александриты. Изделие для немецких бизнесменов — классика часового дела: темная акулья кожа, стальной короб, четкие арабские цифры и множество мелких циферблатиков — хронограф, термометр, барометр и гигрометр и измеритель глубины.
Есть среди заказчиков Кристофа и двое русских. Один намечтал себе синий герб на белой эмали. С технологией росписи эмали подручные Кристофа не были близко знакомы: первый блин, на который ушло 50 часов работы, вышел комом. Другого клиента Кристоф запомнил потому, что ни разу не общался с ним лично — между ними всегда выступал посредник. Мастер думает, что этот посредник в итоге перепродал часы в два раза дороже.
Чтобы швейцарское качество не потерялось в капризах иностранных клиентов, за нормами часового производства строго следят сертифицирующие организации — их в Швейцарии семь. Некоторые учреждены самими компаниями — производителями часов, другие были образованы по принципу географического происхождения деталей. Самая старая и строгая из них — «Пуансон де Женев», или Женевское клеймо. Она была создана в 1886 году для защиты продукции женевских мастеров от часов, механизмы которых закупались во Франции, в пограничной долине Арв, и выдавались за женевские исключительно по факту места сборки. В увесистом регламенте «Пуансон де Женев» определен угол заточки краев шестеренок, степень ребристости заводного барабана, форма винтов и мостов, количество зубчиков храпового колеса — всего 14 пунктов. Если кратко, то в механизме женевских часов не должно быть деталей с острыми углами и шероховатыми поверхностями. Жесткие требования к «мягкости» форм объясняются принципами долговечности: на гладких деталях не оседают пыль и гранулы засохшего масла, которые стачивают контактирующие элементы, как крупная шкурка.
К 125-летнему юбилею учреждения Женевского клейма регламент был обновлен и расширен. «Мы хотели сделать наш контроль более понятным клиенту, не знакомому с тонкостями часового дела», — объясняет Даниэль Фавр, президент совета фонда «ТаймЛаб», оценивающего соответствие часового механизма требованиям Женевского клейма.
Чтобы стать ближе к покупателю, который и является главной мишенью маркетинговой стратегии женевских «клеймителей», «Пуансон де Женев» включили в свой регламент аспекты внешнего вида часов. При этом Даниэль Фавр не устает подчеркивать, что в компетенцию его и его коллег не входит оценка их дизайна. «Проверяя корпус часов, мы уделяем внимание четырем аспектам — точности хода (за неделю погрешность не должна превышать двух минут), герметичности, четкости всех дополнительных функций (термометры и прочие встроенные измерительные приборы) и запасу хода (например, 52 часа без дозавода)», — объясняет Даниэль.
Процедура анализа часового механизма в «ТаймЛаб» стоит меньше сотни франков. В то же время наличие Женевского клейма повышает стоимость часов вдвое. Ведь реальные затраты производителя на то, чтобы получить отличительный знак, с уплаченной за анализ суммой несопоставимы. «На технологии, которые обеспечивают безупречный результат, достойный нашего знака, уходят десятки тысяч франков, — объясняет президент фонда «ТаймЛаб». — Те производители, которые регулярно работают с «Пуансон де Женев» и знают наши требования, проходят контроль за неделю. Новенькие же тратят немало времени на переделки». В год клеймо ставят на 20—25 тысяч моделей.
Несмотря на то что среди ремесленников, работающих на ателье «Голе-Спиерер», только 30 процентов иностранцев, оно не претендует, чтобы его часы получали заветные региональные клейма. По желанию заказчиков углы далеко не всегда сглажены, а рисунки, например, китайских озер выполняли в Китае мастера, десятилетиями набивавшие руку на этом пейзаже. «Немногие из тех, кто охотится на часы с Женевским клеймом, смогут объяснить, в чем же заключаются его принципы, — считает Кристоф. — Сегодня это, скорее, маркетинг. Те, кто ищет клеймо на оборотной стороне, ищут продукт очень хорошей мануфактуры. Мои же клиенты ищут, напротив, что-то очень персональное и неповторимое».
Так что спора между красотой и смыслом, формой и содержанием в среде швейцарских часов нет. Даниэль Фавр признает, что в мире выпускается множество высококачественных часов, которые не могли бы получить Женевское клеймо просто по факту происхождения. А Кристоф Голе уверен в своих творениях настолько, что предоставляет клиентам пожизненную гарантию. Ведь в настоящих часах все должно быть прекрасно — и корпус, и циферблат, и ремешок, и каждая шестеренка.